50 лет назад -- 29 мая 1953 г. -- люди впервые поднялись на вершину высочайшей горы планеты. Как известно, это были новозеландец Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг Норгей. На золотой юбилей этого знаменательного события Федерация альпинизма Непала пригласила всех альпинистов, побывавших на Эвересте (напомним, высота его 8848 м). В Катманду прибыло в мае этого года около 200 восходителей из разных стран (из России -- 15) и более 150 шерпов.

Перед торжествами правительство Непала разрешило в честь юбилея совершить восхождения на три пика, на которые ещё ни разу не ступала нога человека -- Паралапче, Мачермо и Киодзо-Ри. В восхождении на Паралапче (6017 м) приняли участие три российских альпиниста -- Исрафил Ашурлы, Валентин Гракович и Владимир Шатаев. Как это было, рассказывает ниже И.Ашурлы.

Нам особо хочется отметить, что В.Шатаеву, поднявшемуся на этот шеститысячник, исполнилось 66 лет! Восемь лет назад он стал вторым по возрасту альпинистом, покорившим Эверест. Редакция "ВВ" считает Владимира Николаевича другом нашей газеты и искренне желает ему СТАТЬ ПЕРВЫМ!

"Владимир Шатаев, Россия..." -- именно с нашей делегации Анг Тсеринг Шерпа, председатель Непальской федерации альпинизма, начал представлять участников будущего восхождения на собрании в пятизвёздочном отеле "Хайят Редженси" (Катманду), где разместила нас НФА. 23 альпиниста, из которых четверо уже поднимались на Эверест, представляли 6 стран -- Россию, Хорватию, Словению, Японию, Бразилию и Румынию.

Короткий перелёт Катманду -- Лукла, и мы погружаемся в шестидневный треккинг до базового лагеря. Проходим в хорошем темпе Намче Базар, Доле, Мачермо. Словно за гигантскими окнами медленно ползущего поезда проплывают вдали красавица Ама-Даблам, благородные Тавече и Лабуче, величественная, выбеленная снегом и льдом Чо-Ойу.

После подъёма выше 4000 м погода редко балует нас солнечными окнами, развешивая после полудня туман, но снег и дождь идут редко. Непальские лица вокруг с набором высоты постепенно меняются на тибетские, а приветствие "Намастее!" -- на "Таши делек!". Местная детвора по праву может считаться одним из главных украшений этих суровых мест. Жизнерадостный смех и весёлые игры ребятни сопровождают нас почти до базового лагеря. Запасы конфет, жевательной резинки и орехов стремительно тают.

Весь путь до базового лагеря густо усеян лоджиями (небольшими гостиницами), многие из которых носят гордый титул "отель-ресторан". Их основным предметом гордости служит меню на 3--4 страницах мелкого убористого шрифта с описанием всевозможных блюд. На поверку оказывается: меню во всех заведениях одинаковое, и начинаешь думать, что, независимо от расположения харчевни, все блюда готовит один повар.

19 мая достигаем базового лагеря, поменяв лоджии на палатки. На другой день -- выход в высотный лагерь, куда добираемся после длительного подъёма по морене сквозь густо висящий туман. Там нас ожидают высотные шерпы. Сухие, чёрные от солнца лица, защищённые очками глаза, скупые движения и неизменное добродушие. Создаётся впечатление о принадлежности их к особой касте -- касте восходителей. Так и есть, у всех их за спиной восхождения на различные восьмитысячники. Шерпы четыре дня изучали и прокладывали маршрут. 19 и 20 мая они первыми взошли на вершину Паралапче.

Через 2 часа после прихода в лагерь устраиваем совещание с шерпами по поводу выбора вершины и её штурма. Туман начинает рассеиваться и мы видим, что высотный лагерь находится на небольшом плато между подножиями пиков Мачермо и Паралапче. Для штурма третьей вершины (Киодзо-Ри) нужно перейти в другой лагерь. Мачермо, напоминающая московскую высотку, поражает своей неприступностью. Виктор Гроссельх из Словении классифицирует маршрут одним словом: "Смерть". Шерпы подтверждают сложность штурма Мачермо -- их товарищ получил серьёзную травму при разведке маршрута. Останавливаемся на Паралапче.

А вот трое японцев в сопровождении шерпов уходят на Киодзо-Ри (в Катманду наша группа предполагала взойти именно на неё). Как выяснилось позже, они не смогли пройти и четверти маршрута.

Выход на штурм намечен в 4 утра 21-го. Шатаев и я чувствуем себя неважно. Кряхтя в палатке и жалуясь на отсутствие сна, приходим к мнению, что начали заболевать. Всю ночь вместо сна -- озноб, сильный кашель, у Шатаева поднимается температура. В 3.30 Шатаев, Гроссельх, Рафаэл Водисек и я первыми выходим из лагеря. Вслед за нами отправляются отец и сын Божичи (Стипе и Ёшко) и Валентин Гракович. Чертыхаясь среди камней, медленно продвигаемся вперёд. Меня неотступно преследует предательская мысль о том, что заболевающий организм, лишённый пищи и сна, даст осечку аккурат в начале маршрута.

Через час достигаем места, где надо надевать снаряжение. Над нами нависает язык снежного кулуара, помеченный красной верёвкой -- это "перила", навешенные шерпами. Последние секунды для того, чтобы сделать выбор: вверх или вниз. Надеваю "кошки", что автоматически решает проблему выбора. Щелчок карабина, и вверх. Из-за короткой неразберихи хорваты вклиниваются между Шатаевым и мной и разбивают нашу двойку.

Изучая визуально маршрут из лагеря, мы видели только снежный кулуар. Шерпы, описывая его, упомянули, что конец кулуара не виден, а выше его начинается тяжёлый скальный участок. Так и есть: после двух часов работы в кулуаре перед нами взмывает 50-метровое нагромождение отвесных скал 5-й категории. "Кошки" отправляются в рюкзак, ледоруб бесполезно болтается на поясе. Пластиковые "кофлахи" -- не лучший вид обуви для подъёма по скалам, и после прохождения скального участка я чувствую себя буквально как выжатый лимон.

Дальше проще. Снова лёд, поэтому "кошки" и ледоруб опять при деле. После прохождения небольшой полки -- выход на гребень. Отсюда до вершины 20 минут, именно они отделяют меня от Шатаева, который уже ждёт меня там. Вот и вершина: дружеские объятия, поздравления, фотографирование. Но это не конец. Успешным восхождение считается лишь по возвращении в лагерь.

После короткой паузы начинается спуск. Возможность использовать "восьмёрку" (устройство для спуска по верёвке. -- Прим. ред.) облегчает путь. Скольжение по верёвке с быстрой потерей высоты создаёт мираж приближения лагеря с его палатками, спальниками и горячим чаем, что немного прибавляет сил. Ещё два часа, и мы достигаем места, где надевали снаряжение. Последующие кульбиты на валунах и сыпухе напоминают хождение по мукам. Туман усложняет поиски верного пути, продлевая дорогу "домой" как минимум на час-полтора. Вот, наконец, и лагерь. Попав в палатку, я впадаю в 12-часовой сон, убаюканный классификацией маршрута Шатаевым как 4Б--5А и мыслью о том, что главное дело сделано, вершина взята.

Следующий день -- менее урожайный на восхождения. Вершины достигли двое бразильцев. Румыны, выбравшие для восхождения центральный кулуар, не прошли и половины маршрута. Японцы от восхождения отказались. Результат: успеха достигли 10 человек из 23. Мы окрестили 21 мая Днём славянских восходителей, в число которых я, уроженец солнечного Азербайджана, был принят единогласно.

"На десерт" два дня я провожу в посёлке Гокиа, наблюдая вызывающую у меня трепет панораму гималайских пиков (Эвереста, Чо-Ойу, Макалу, Лхотзе, Нуптзе), в то время как наша группа уже начала спуск в направлении Луклы. Мне приходится буквально бежать, чтобы догнать товарищей.

В аэропорту Катманду нас встречают звуками буддистских труб, осыпают с ног до головы красной пудрой, повязывают ритуальные шёлковые шарфы, помечают наши лбы оранжевой краской, и мы невольно начинаем чувствовать себя героями. Разукрашенные наподобие команчей, прибываем в долгожданный отель "Хайят", где нас ждёт торжественный обед и огромная компания восходителей на Эверест, прибывших на праздник. "Все звёзды", по другому не назовёшь. Самая большая группа альпинистов из бывшего СССР -- России, Грузии, Узбекистана, Казахстана, Киргизии.

Следующие три дня в Катманду царит праздник. В Непал прибывают Эдмунд Хиллари, Рейнхольд Месснер, Юнка Табэй и другие легендарные личности мирового альпинизма. Покорителей Эвереста награждают памятными медалями. Затем -- торжественная встреча с королём и королевой Непала, приём у кронпринца, вечеринка в английском посольстве, ужин с Эдмундом Хиллари, конференции, открытие парка и посадка деревьев... Незаметно наступает 31 мая -- дата возвращения в Москву, к близким и друзьям, к мыслям о новых восхождениях. Мы улетаем, надолго запомнив плакат на стене аэропорта: "Вы не можете изменить Непал, но Непал может изменить Вас".

Исрафил АШУРЛЫ.
Фото автора.