С интересом прочитал заметку в № 54 о селевой опасности, исходящей от озера Башкара в верховьях долины Адылсу. Я и мои коллеги, сотрудники и студенты географического факультета МГУ, много лет ведём наблюдения за системой озёр у ледника Башкара. Мы неоднократно пытались обратить внимание государственных органов на опасность этих озёр для населения долины.

На фото Вячеслава Крыленко: озёра у ледника Башкара (1 -- озеро Лапа; 2 -- озеро Мизинчик). Пунктирной линией показан путь прорывных селей из озера Башкара в 1958 и 1959 гг., сплошной линией -- направление возможного прорыва озёр Лапа и Мизинчик.

Немного об их истории. Ледник Башкара находится в одном из красивейших мест Приэльбрусья. С юга ледниковый бассейн Башкара окаймлён цепочкой вершин Главного Кавказского хребта: Уллу-Кара, Башкара и Джантуган. Район является одним из самых популярных для горных походов и альпинистских восхождений.

Озеро Башкара возникло в конце 30-х или в 40-х годах прошлого века на месте массива "мёртвого" льда, отделившегося от ледника Башкара. Прорывы озера Башкара (с возникновением селей) происходили в 1958 и 1959 гг. Причинами этого были размыв ледяной подпруды и прорыв грота в теле ледника. Объём селевых отложений 1958--59 гг. оценивается примерно в 2 миллиона кубометров (! -- Прим. ред.). За прошедшие четыре десятилетия озеро стало больше по размерам и глубже, но моренно-ледовая плотина удерживала его воды от нового прорыва.

В конце 1980-х годов у нижнего края языка ледника Башкара при его отступании образовалась группа новых, ранее не существовавших моренных озёр. Сейчас происходит их активное разрастание, с каждым годом увеличивается площадь зеркала и объём. Однако эти озёра пока отсутствуют на картах, об их существовании и возможности прорыва неизвестно ни большинству туристов, ни местным жителям, находящимся в зоне опасности, ни чиновникам, принимающим решения о селезащитных мероприятиях. Между тем именно эти озёра, на наш взгляд, представляют основную опасность для долины Адылсу.

Новые озера ещё даже не имеют общепринятых названий, поэтому у многих людей складывается впечатление, что речь идёт о том же озере Башкара. Для понимания самостоятельного значения нижних озёр было бы желательно, чтобы они как-то назывались. Для обозначения их последние три года специалисты нашего отряда используют рабочие названия Лапа (восточное) и Мизинчик (западное), которые отражают форму озёр в 1999 г.

Для исследования их характеристик и динамики нами были проведены исследования, включающие повторные съёмки береговой линии, измерения уровня и глубин, анализ аэрофото- и космических снимков разных лет. Каждый год озёра существенно изменяются. В 2002 г. объём воды в новых озёрах достигал 65 тыс., а в озере Башкара -- около 800 тыс. кубометров. Глубины озера Лапа достигают 14 м, озера Башкара -- не менее 33 м. Площадь новых озёр в настоящее время сопоставима с площадью озера Башкара перед прорывом 1958 г. Разрушение массивов "мёртвого" льда, слагающего дно и берега озер, может в ближайшие годы привести к прорыву озёрных вод. Их объём в Лапе и Мизинчике вполне достаточен для начала катастрофического селевого потока. Причём в случае прорыва не исключена дополнительная подпитка селя частью вод озера Башкара через подлёдный канал стока.

Один из возможных способов прорыва иллюстрирует ситуация, наблюдавшаяся однажды на озере Мизинчик. Над гротом ледника произошло обрушение глыбы, при этом на поверхности озера образовалась мощная волна и резко увеличился поток воды, переливавшейся через ледовую плотину. При отрыве более крупной глыбы энергия волны может оказаться достаточной для разрушения плотины.

В результате по реке Адылсу может сойти разрушительный сель большой мощности. Под угрозой находятся традиционные стоянки туристов, сезонный пост пограничной службы, строения спортбазы "Джантуган" и альплагеря "Эльбрус", а также автодорожный мост через р. Адылсу. Наибольшую опасность будущий сель представляет для сезонного КПП пограничников, расположенного на отложениях селей 1958--59 гг. прямо под озёрами. Мы не раз подходили к пограничникам, рассказывая о грозящей им опасности. Но те отвечали, что мы, мол, люди в погонах, нам приказали тут стоять, вот и стоим. Кроме того, состав бойцов часто меняется, а сель может сойти не в этом году и даже не в следующем -- есть надежда, что лично с этими воинами ничего не случится. Кстати, в соседней долине Адырсу аналогичный погранпост расположен в единственном уцелевшем при селевой катастрофе 1983 г. здании альплагеря "Джайлык". Почему-то отцам-командирам кажутся очень удобными для размещения постов именно селевые конусы в самых опасных местах...

Похожее отношение к опасности и у туристов (альпинистов), ставящих палатки на полянах у реки напротив спортбазы "Джантуган" (перед тропой на Кашкаташ) и у бывшего приюта турбазы "Терскол" Министерства обороны. Люди здесь останавливаются на день-два, редко дольше. И когда подходишь и предупреждаешь их об опасности, они не реагируют: видимо, рассуждают, что успеют уйти до селя... Но ведь однажды катастрофа произойдет, и чьи-то палатки наверняка будут стоять у самой реки! Тогда многим убежать не удастся (особенно, если прорыв озёр произойдёт ночью, когда люди спят).

Чтобы предотвратить гибель людей и уменьшить ущерб, в период наибольшей опасности (с начала июля до конца августа) за озёрами нужно проводить специальные наблюдения. Наши сотрудники готовы это делать, но для работы поста контроля необходимы радиосвязь, приборы и, разумеется, соответствующее финансирование. Кроме того, мы считаем целесообразным сообщать об озёрах и их опасности туристам при оформлении документов в спасслужбе, установить информационные щиты на берегах Адылсу в селеопасной зоне. Необходимо также обозначать озёра на вновь издаваемых картах.

Сергей ЧЕРНОМОРЕЦ, ген. директор Университетского центра инженерной геодинамики и мониторинга.

От редактора. Бывая в последние годы летом в Приэльбрусье, я обязательно хожу на "Зелёную гостиницу" в верховьях Адылсу: тут всегда много туристов и альпинистов из разных российских городов и даже других стран (в августе 2002 г. насчитал более 50 палаток), да и студентки МГУ, проходящие практику в домиках гляциологической станции, всегда радушно встречают и угощают чаем с вареньем. Они-то и рассказали, как несколько дней назад прилетал сюда вертолёт со спасателями, чтобы забрать пострадавших иностранцев, упавших со скал. С воздуха спасателям наверняка были видны все Башкаринские озёра. Почему же не бьют тревогу?!

Приехав в Терскол, я зашёл к уважаемому мною Борису Тилову, начальнику Эльбрусской спасслужбы МЧС России, и рассказал об увиденном. Борис Османович тут же позвонил заместителю министра республиканского МЧС: нужен вертолёт, надо пригласить специалистов-гляциологов... (Вопросами предупреждения стихийных бедствий, как сказал Б.Тилов, занимается именно республиканское министерство.) Через неделю, уезжая домой, я позвонил в спасслужбу. Увы, никаких реальных действий за это время так и не произошло...

Говорят: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. В Приэльбрусье и "гром", и "молния" случались неоднократно. До сих пор полностью не устранены последствия недавнего катастрофического селя в Тырныаузе, унесшего несколько человеческих жизней и причинившего огромный материальный ущерб. Удивительно, но и это мало чему научило республиканские власти -- наблюдения за селеопасными озёрами ведутся лишь учёными в научных целях и в ограниченном объёме, система оповещения об опасности отсутствует (хотя затрат на это требуется в тысячи раз меньше, чем на устранение последствий селя). Безусловно, систематические наблюдения необходимы. И срочно!

Теперь о пограничниках. Так уж случилось, что в июле 2001 г. я оказался свидетелем того, как пограничники устанавливали пост под ледником Башкара. Этаким лихим кавалерийским наскоком: приехали неожиданно на двух машинах вояки во главе с начальником штаба погранотряда полковником Шошиным, который ЛИЧНО, ни с кем не советуясь, и выбрал место для поста. Когда к полковнику подошли лесники и сказали, что здесь территория национального парка и надо сначала всё согласовать с его дирекцией, бравый вояка по-кавалерийски лихо ответил: "Я здесь командую!" То есть взял всю ответственность на себя. Вопрос военной прокуратуре: если, не дай Бог, случится сель и погибнут военнослужащие, которых полковник Шошин, не шевеля никакими извилинами, поставил под удар, ПОНЕСЁТ ЛИ ОН ЗА ЭТО УГОЛОВНУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ? Пока что, после публикации в "ВВ" N 49, отделался лишь выговором.

А пост остался на том же месте. Погранцы его обустроили, обложили палатки камнями. И перекрыли удобную тропу, по которой полвека (!) ходили любители гор, поставили на ней таблички, на которых с солдафонским юмором (чувствуется влияние Шошина) написали: "Внимание, МИНЫ! Обход!" Теперь ходить надо мимо поста, по новой крутой и глинистой тропе, подниматься по которой с тяжёлым рюкзаком в дождь или слякоть весьма неприятно. Зато воякам так удобнее.

Директор нацпарка в августе 2002 г. сообщил мне, что никаких писем ему от пограничников о выделении территории для погранпоста так и не поступало. То есть они САМОВОЛЬНО ЗАХВАТИЛИ ТЕРРИТОРИЮ НАЦИОНАЛЬНОГО ПАРКА, грубо нарушив земельное и природоохранное законодательство и положение о нацпарке "Приэльбрусье", утверждённое правительством Кабардино-Балкарии. И опять удивляюсь: почему на это никак не реагирует ни директор нацпарка, ни прокуратура погранвойск в Нальчике, которой это хорошо известно?