Конец 70-х годов. У нас днёвка на "немецких" ночёвках у поворота ледника Шхельда. Но поскольку поход длинный, каждый грамм на счету, то особо не разъешься. А рядом альпинистские наблюдатели прямо восседают на ящиках с консервами. В мыслях невольно выстраивается логическая связь между этими банками и нашими туристскими желудками. Тут подходит к нам альпнаблюдательница со словами: "Мальчики, быстренько к нам, и мисочки прихватите!" Неужели!!! Мальчики не только мисочки, но и ложечки взяли, и к палаткам наблюдателей взлетели архарами. И услышали: "Построились, миски сбоку приложили ко рту и хором по команде кричим слово "Связь!", а то моя группа что-то сеанс пропустила". Стоит ли говорить, что тот мужской хор слаженностью не отличался...

Байку эту рассказал мне знакомый, работавший инструктором в альплагерях. Как-то повели они с товарищем вместе два отделения новичков на гору. На тяжёлых подходах одна девица совсем измоталась. "Никуда больше, -- говорит, -- не пойду. Не могу -- и всё!" И ничего не неё не действует, никакие уговоры. Оставить нельзя, долго уговаривать некогда. И пришла товарищу спасительная идея. Говорит: "Что с ней возиться! Давай спишем её на процент -- и дело с концом." -- "Какой процент?" -- насторожилась девушка. ФА у нас в альплагерях приказом ВЦСПС установлен допустимый процент смертельных случаев. Больше -- ни-ни. Меньше -- можно. В эту смену у нас ЧП пока не было. Так что прощай, не поминай лихом." Видели бы вы, как помчалась она догонять группу! И чуть ли не первой взошла на вершину. Так что главное -- к каждой женщине подход свой найти...

Ольга СИМАКОВА.

Было это в 1979 г. во время похода по Тянь-Шаню. Тогда Московская областная федерация туризма проводила школу инструкторов. Руководил ею Г.Антуфьев из Подольска, а инструктором учебного отделения, в котором я состоял, был О.Монастырский; cтажёром -- В.Юшин. Маршрут нашей группы, в частности, проходил через перевал Байтор (3А к.с.), расположенный в хребте Терский-Алатоо.

Взяв перед ним заброску, мы с потяжелевшими рюкзаками медленно двинулись к перевалу. После двух часов ходьбы поднялись на невысокое предперевальное плато, где намеревались перекусить и потом двинуться дальше. Но тут что-то случилось с погодой: внезапно подул сильный ветер, а затем пошёл мокрый снег. Пришлось срочно ставить палатки и организовывать бивак. Непогода продолжалась три дня. Всё это время мы в основном спали да ели. Эти дни вынужденного безделья позволили нам хорошо отдохнуть и уменьшить вес рюкзаков, что всеми участниками расценивалось положительно. Наконец погода наладилась. Ночью прояснилось, лёгкий мороз сковал раскисший снег, а на небе засверкали яркие звёзды.

Вышли рано-рано утром, намереваясь сегодня же пройти перевал. Однако этим наполеоновским планам не суждено было сбыться из-за громадных трещин, на преодоление которых понадобилось ещё два дня. Только потом мы оказались на перевале. Конечно же, нас встретил ураганный морозный ветер, от которого плохо спасали даже пуховка с надетой на неё штормовкой. А потому по-быстрому поменяли в туре записку, навесили вертикальные перила и -- вниз. В первой связке-Фдвойке" направляющим шёл Олег Монастырский, позади него я. Довольно быстро проскочили крутой перевальный склон и вышли на почти горизонтальное поле ледника Бороко, покрытое мягким и неглубоким снегом. По описанию, на Бороко с левой стороны не предполагалось опасных закрытых снегом трещин, поэтому шли спокойно.

И вдруг шедший впереди Олег резко свернул налево почти на 90 грд. и стал подниматься на склон. Понятно, что пошёл в обход какого-то препятствия, либо почувствовал опасность. Подойдя к подозрительному месту, я стал рассматривать лежащее впереди поле, однако никаких явных признаков трещины не обнаружил, лишь снег впереди был чуть-чуть светлее. Пройдя метров 15, Олег провалился по пояс, побарахтался в мягком глубоком снегу и вскоре повернул назад, поняв, что там не пройти. К нам уже подтянулась вся группа. Юшин, как стажёр, взял на себя инициативу и стал зондировать поверхность снега далее того места, где свернул Монастырский. Первые два тычка ничего особенного не показали, ледоруб углубился лишь на 10--15 см. Но зато на третьем ледоруб ушёл по самую лопатку. Так и есть -- трещина! Но каков Олег! Как же он её "учуял"?

Устроили небольшое совещание. С правой стороны ледник вздыблен и там, по-видимому, трещин больше. С левой, как показала попытка Монастырского, тоже не пройти, к тому же там можно встретить продолжение той же трещины. Поэтому решили переправляться прямо здесь. Снаряжаем Володю Васильева -- самого лёгкого из нас. Со страховкой со спины и вспомогательной верёвкой он по-пластунски, по-змеиному пополз через опасное место, периодически погружая ледоруб в снег чуть впереди себя. Наконец ледоруб упёрся в твёрдую поверхность. Значит, трещина пройдена. Все вздохнули с облегчением. Ширина её оказалась метров 6--7. Сначала перетащили верёвкой рюкзаки, а затем по очереди стали переправляться все участники похода. И только последний переполз на твёрдую поверхность, как раздался мощный "уфф"! И вся снежная пробка ухнула вниз. Нашлись любопытные, которым захотелось посмотреть, чего это мы так опасались. Подобрались к краю. Взору открылась тёмно-зелёная бездна, от вида которой слегка похолодело в груди...

Сняли страховку и пошли дальше. А я шёл и думал: вот что значит интуиция! Без неё, братцы, лучше в горы не ходить.

Олег МУРАНОВ, Королёв Московской обл.